Марина Цветаева и ее стихи значат в моей жизни неизмеримо много. Рядом с ее именем в моей душе располагаются имена Сергея Яковлевича Эфрона, Ариадны Сергеевны Эфрон и Анны Саакянц, составителя первых посмертных сборников Цветаевой, ее первого исследователя, которая работала вместе с Ариадной Сергеевной…
…Из какого-то чувства протеста (чтобы не заниматься «производственной» ерундой) утром 20 декабря 1999 года я взяла с полки давно купленную книгу воспоминаний Анны Александровны Саакянц. И прочитала страниц около ста.
К Анне Александровне я ездила в Москву накануне столетнего юбилея Цветаевой в 1992-м году. Это была моя последняя большая работа в «Смене» — «На высоте Джомолунгмы».
Та поездка в Москву была феерической… Отдельно от всего этого — Саакянц, ее крохотная однокомнатная квартира в Сокольниках, ее голос… кружение в метро до ее возвращения с какого-то собрания… И ее полное безразличие к тому, что есть я.
И вот я читаю ее книгу (самой Анны Александровны уже нет в живых). Она написана в тех же самых выражениях, которыми говорила со мной Саакянц, я запомнила дословно. Но вот о моих любимых комментариях к «Большой библиотеке»: «Но, увы, так называемая «научная», а на самом деле наукообразная инструкция к «Библиотеке поэта» предписывала приводить другие редакции и варианты в специальном разделе, под соответствующими номерами; история произведения, его «душа» таким образом почти уничтожается; кто станет читать варианты просто так?» И все во мне кричит: «Я, я стану!!!» Читать, перечитывать и выучивать наизусть. Это правда: комментарии к этому синему тому Цветаевой зачитаны мною до дыр, еще бы, в них — подробности и биографии и души. Так что Ариадна Сергеевна и Анна Александровна трудились очень даже не зря… Но почему же именно меня они изначально (да и потом) «стерли ластиком»?
Проживаю жизнь с ощущением, что меня нигде и никогда не было.
Но — читаю дальше. Про поездку в Красноярский край, в Туруханск, где дочь Марины Ивановны отбывала ссылку… Потом — некий временной и смысловой провал, и я на сутки погружаюсь в «Реквием» Ахматовой.
Почему? Чем-то меня взволновали строки из письма Ариадны Сергеевны: «Теперь, по прошествии времени, видишь, какой элитой человеческой… <мы были окружены в нашей эвакуации…>
«Элитой человеческой…» Ссылка… Туруханск… Цветаева… 37-й год… Сталин… «Реквием»… Ахматова…
Видимо, какой-то примерно такой ряд выстроился в моей голове. И я стала читать подряд том «Реквием» (пятитомник 1989 года) — как будто заново. И постепенно — через отупение и головную боль - пришло осознание, что мы сегодня расплачиваемся за то, что пережили они — тогда. А велика ли плата? И неотступно стала повторяться строчка Александра Гитовича: «Я дешево плачу: смертельной мукой…»
Так я написала свой цикл стихотворений «Последнее десятилетие».
Комментариев нет:
Отправить комментарий