Кому на Руси жить хорошо? После девяностых…

После того, как я написала про 90-е годы, мне позвонила двоюродная сестра из Осинников. Осинники (Сибирь, Кузбасс) — город для меня родной, оттуда моя мама ушла на войну, там жили бабушка с дедушкой. Поэтому и 90-е, и потом я старалась следить, как там и что. Тулеева, помню, слушала…

А недавно появились в Одноклассниках и теперь еще в WhatsApp (у нас свой чат) мои сестры и один брат.

Короче, позвонила Галя моя и говорит: «А почему ты думаешь, что 90-е ушли, и все кончилось? Сейчас еще хуже…» Это у вас, говорит, в Питере и в Москве жизнь, работа, деньги, а у нас ничего нет. И каждый год — только хуже.

И тут мой бутерброд встал мне как-то поперек горла.

Последний раз я активно участвовала в общественной жизни в 2012 году. Писала про Путина… «Путин едет по стране на серебряном коне…» После его избрания мне стало все по барабану. Я поняла, что все это навсегда и топать ногами смысла не имеет.

Ну, встрепенулась в 14-м году, когда Крым возвращали (отбирали?). От этого осталась любимая песня Александра Городницкого «Севастополь» и почти выученный наизусть «Остров Крым» Василия Аксенова.

В комментариях на блоге моя читательница Вика мне написала: «… я не хочу жить хуже, чем я живу. Я хочу купить сыну квартиру (помочь ему купить). Если в нашей экономике будут ухудшения, то не нужны мне ни Крым, ни Олимпиада. Это условно. Я бы хотела присоединить Крым через несколько лет, когда в Киеве будет нормальное (мироно-выбранное) правительство. И спорт я очень люблю, Олимпиаду смотрела. Но не хочу бедности. Большинство людей, как и я, сначала думают о своей семье».

На этом месте я вообще перестала писать о политике. Плетью обуха — как известно. Плюнула и забыла, что введены санкции, почти не обратила внимания на падение цен на нефть. Правда, я болела…

А нынче мне показалось, что жизнь — замечательная. Пенсия. О деньгах можно не думать вообще. Весной я не встретила ни одного печального или огорченного человека. Летом, естественно, тоже. Или у меня глаз замылился?

Позавчера утром, когда гуляла собакой, встретила давнего «знакомого» — выуживающего из урн на бульваре пустые пивные банки, чтобы сдать их, подзаработать. А из пустых бутылок он чего-то дохлебывал.

Работы-то нет...

Как-то днем — картинка из 90-х: мужик, залезший в большущий мусорный бак в поисках чего-то, ему нужного.

В метро по дороге в театр — человек, который просит денег у людей, чтобы вернуться в Иркутск из Петербурга.

Никакие проблемы никуда не ушли.

А мне казалось, что «жить стало лучше, жить стало веселее». Просто у меня, видимо, наступил порог восприятия наших кошмариков.

Конечно, сказал сын, как-то живут Москва, Питер и еще несколько городов-миллионников. А остальные… Я видел врача в провинции, который получает пять тысяч, врач самой высокой квалификации. И у него есть работа. У других и этого нет…

Галя из Осинников написала: «Человек ко всему привыкает и старается выжить, главное не опускать руки».

Пожалуй, это и есть правда.

Девяностые кончились, прошли более-менее благополучные «нулевые». Мы по-прежнему ничего не производим. А цены на нефть теперь ничего не гарантируют. Такое вот времечко.

Для чего оно дано? Как сказал мой умный сын, для того, чтобы человек остался наедине с самим собой.

Мне нравится то, что он сказал. 

И то, что сказал Жванецкий, мне тоже нравится